2(2015) от 26 июня 2015

Действующий

УТВЕРЖДЁН
Президиумом Верховного Суда
Российской Федерации
26 июня 2015 года

Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации

N 2 (2015)

Судебная коллегия по гражданским делам

I. Разрешение споров, связанных с защитой интеллектуальных прав

1. Объектом исключительных смежных прав является не компакт-диск, а каждая содержащаяся на нём фонограмма.

В случае незаконного распространения такого компакт-диска минимальный размер компенсации должен исчисляться за нарушение исключительных прав на каждую фонограмму.

Общество обратилось в суд с иском к Д. о взыскании компенсации за нарушение исключительных смежных прав, указав, что в торговой точке был зафиксирован факт розничной продажи компакт-диска с фонограммами в формате МР3, имеющего технические признаки контрафактности, чем нарушены права истца. Указанный компакт-диск содержит фонограммы, исключительные смежные права на которые принадлежат истцу на основании договора о передаче ему исключительных смежных прав, включая право тиражирования и распространения данных фонограмм.

Факт приобретения данного диска в магазине подтверждён товарным чеком на сумму 100 рублей, материалами видеозаписи и ответчиком не оспаривался.

Разрешая спор, суд исходил из того, что Д. нарушены исключительные смежные права истца, в связи с чем в пользу последнего подлежит взысканию компенсация, предусмотренная п.1 ст.1311 ГК РФ.

Определяя размер компенсации, подлежащей взысканию, суд указал, что компакт-диск с фонограммами является единым сложным объектом, а потому с учётом принципа разумности и справедливости в пользу истца надлежит взыскать 40000 рублей.

С выводом суда первой инстанции согласился суд апелляционной инстанции.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации по кассационной жалобе общества отменила состоявшиеся судебные постановления и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим основаниям.

В соответствии с п.1 ст.1240 ГК РФ сложным объектом является результат интеллектуальной деятельности, включающий несколько охраняемых результатов интеллектуальной деятельности (кинофильма, иного аудиовизуального произведения, театрально-зрелищного представления, мультимедийного продукта, базы данных).

Компакт-диск, содержащий фонограммы, к сложным объектам не относится, в связи с чем нельзя согласиться с таким выводом суда.

В силу положений ст.1303 ГК РФ интеллектуальные права на результаты исполнительской деятельности (исполнения), на фонограммы, на сообщение в эфир или по кабелю радио- и телепередач (вещание организаций эфирного и кабельного вещания), на содержание баз данных, а также на произведения науки, литературы и искусства, впервые обнародованные после их перехода в общественное достояние, являются смежными с авторскими правами (смежными правами).

К смежным правам относится исключительное право, а в случаях, предусмотренных данным кодексом, относятся также личные неимущественные права.

Объектами смежных прав являются фонограммы, то есть любые исключительно звуковые записи исполнений или иных звуков либо их отображений, за исключением звуковой записи, включённой в аудиовизуальное произведение (подп.2 п.1 ст.1304 ГК РФ).

Согласно п.1 ст.1233 ГК РФ правообладатель может распорядиться принадлежащим ему исключительным правом на результат интеллектуальной деятельности или на средство индивидуализации любым не противоречащим закону и существу такого исключительного права способом, в том числе путём его отчуждения по договору другому лицу (договор об отчуждении исключительного права) или предоставления другому лицу права использования соответствующих результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации в установленных договором пределах (лицензионный договор).

Как предусмотрено ст.1311 ГК РФ (в редакции, действовавшей на момент рассмотрения спора судом первой инстанции), в случаях нарушения исключительного права на объект смежных прав обладатель исключительного права наряду с использованием других применимых способов защиты и мер ответственности, установленных данным кодексом (ст.1250, 1252 и 1253), вправе в соответствии с п.3 ст.1252 ГК РФ требовать по своему выбору от нарушителя вместо возмещения убытков выплаты компенсации:

в размере от десяти тысяч рублей до пяти миллионов рублей, определяемом по усмотрению суда;

в двукратном размере стоимости экземпляров фонограммы или в двукратном размере стоимости права использования объекта смежных прав, определяемом исходя из цены, которая при сравнимых обстоятельствах обычно взимается за правомерное использование такого объекта.

В п.43.3 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 26 марта 2009 года N 5/29 "О некоторых вопросах, возникших в связи с введением в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации" разъяснено, что, рассматривая дела о взыскании компенсации в размере от десяти тысяч до пяти миллионов рублей, суд определяет сумму компенсации в указанных законом пределах по своему усмотрению, но не выше заявленного истцом требования. При этом суд не лишён права взыскать сумму компенсации в меньшем размере по сравнению с заявленным требованием, но не ниже низшего предела, установленного абзацем вторым ст.1301, абзацем вторым ст.1311, подп.1 п.4 ст.1515 или подп.1 п.2 ст.1537 ГК РФ.

Из изложенных норм и разъяснений следует, что каждая из фонограмм, содержащихся на диске, является самостоятельным объектом прав, подлежащим защите. Минимальный размер компенсации исчисляется из расчёта 10000 рублей за каждый объект исключительных смежных прав, то есть за каждую фонограмму.

Суды первой и апелляционной инстанций пришли к выводу, что были нарушены исключительные смежные права в отношении одного объекта - компакт-диска, в то время как объектом исключительных смежных прав является не компакт-диск, а каждая фонограмма на нём.

Таким образом, вывод суда о взыскании компенсации за нарушение исключительных смежных прав в размере 40000 рублей основан на неправильном применении положений п.3 ст.1252, ст.1311 ГК РФ.

Допущенные судом нарушения норм материального и процессуального права являются существенными и непреодолимыми, в связи с чем могут быть исправлены только посредством отмены судебных постановлений.

Определение N 86-КГ15-1

II. Разрешение споров, связанных с оказанием банковских услуг

2. Сбой в работе применяемого кредитной организацией программно-технического обеспечения не освобождает её от ответственности перед клиентом за ненадлежащее предоставление услуги.

В. обратился в суд с иском к банку о взыскании незаконно удерживаемых денежных средств, неустойки, возмещении убытков, компенсации морального вреда.

Исковое заявление обосновано тем, что В. дал распоряжение закрыть счёт по вкладу, открытый его матерью В.Е., наследником которой он является, а также снял принадлежащие ему на праве собственности по праву наследования денежные средства. В этот же день указанная сумма была внесена истцом на свою банковскую карту того же банка, на которую также перечисляется его пенсия.

Банк в отсутствие распоряжения истца принудительно произвёл операцию по восстановлению счёта и возврату на него суммы, которую списал со счёта В., открытого в этом банке.

Истец полагал, что его распоряжение о закрытии счёта банком выполнено ненадлежащим образом, унаследованными деньгами он не может пользоваться, поскольку они числятся на счёте умершей матери. Кроме того, банк незаконно списал деньги с его счёта, в связи с чем он остался без средств к существованию и образовался неразрешенный овердрафт. Указанными незаконными действиями банка ему причинён моральный вред.

Отказывая в удовлетворении исковых требований, суд первой инстанции исходил из отсутствия обстоятельств, свидетельствующих о совершении ответчиком виновных действий, нарушающих права и законные интересы истца. В частности, суд указал, что названные денежные средства банком присвоены не были, данная сумма возвращена на счёт В.Е., о причинах отмены банковской операции и вариантах выхода из сложившейся ситуации банк истцу сообщил в ответе на его письменную претензию.

В связи с отказом в удовлетворении требований о взыскании денежных средств суд первой инстанции отказал и в удовлетворении требования о компенсации морального вреда. При этом со ссылкой на ст.151 ГК РФ суд сделал вывод о недоказанности факта причинения действиями банка физических либо нравственных страданий истцу.

Суд апелляционной инстанции с выводами суда первой инстанции по существу требования согласился, отметив также, что в соответствии с условиями договора банковского обслуживания банк не несёт ответственности в случае технических сбоев, повлёкших за собой невыполнение банком условий договора.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила апелляционное определение, указав на то, что правоотношения, возникшие между В. и банком, регулируются Законом Российской Федерации от 7 февраля 1992 года N 2300-I "О защите прав потребителей" (далее - Закон о защите прав потребителей).

Исходя из общего смысла ст.4 Закона о защите прав потребителей гражданин, вступая в определённые правоотношения, вправе рассчитывать на то, что работа (услуга), за которой он обратился в организацию (к индивидуальному предпринимателю), должна отвечать требованиям к качеству, а также тем целям, для которых она обычно используется.

В., обратившись в банк с намерением закрыть счёт, рассчитывал на то, что его распоряжение будет выполнено банком надлежащим образом с достижением той цели, для которой данная финансовая услуга производится.

Согласно ст.16 Закона о защите прав потребителей условия договора, ущемляющие права потребителя по сравнению с правилами, установленными законами или иными правовыми актами Российской Федерации в области защиты прав потребителей, признаются недействительными.

В силу п.3 ст.401 ГК РФ, если иное не предусмотрено законом или договором, лицо, не исполнившее или ненадлежащим образом исполнившее обязательство при осуществлении предпринимательской деятельности, несёт ответственность, если не докажет, что надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы, то есть чрезвычайных и непредотвратимых при данных условиях обстоятельств. К таким обстоятельствам не относятся, в частности, нарушение обязанностей со стороны контрагентов должника, отсутствие на рынке нужных для исполнения товаров, отсутствие у должника необходимых денежных средств.

Судом установлено, что услуга по закрытию счёта из-за сбоев в программном центре банка по независящим от него причинам не была оказана, в связи с чем 6 мая 2013 года счёт восстановлен, что повлекло за собой отмену операции по внесению денежной суммы на банковскую карту истца. Поскольку работа программного центра охватывается рамками предпринимательской деятельности банка и сбой программного обеспечения не является следствием непреодолимой силы, то банк не освобождается от ответственности перед клиентом за ненадлежащее предоставление услуги. Условие договора банковского обслуживания, которое было положено судом в основу решения об отказе в удовлетворении иска, не подлежало применению, как ущемляющее права потребителя и противоречащее п.3 ст.401 ГК РФ.

Незаконные действия банка повлекли для истца негативные последствия в виде снятия денежных средств с его банковской карты с образованием неразрешённого овердрафта и невозможностью распоряжаться денежными средствами, размещёнными на счёте умершей матери.

Однако судом апелляционной инстанции данным обстоятельствам не дана оценка в связи с неправильным применением ст.16 Закона о защите прав потребителей.

Кроме того, отказывая в удовлетворении искового требования о компенсации морального вреда, суд со ссылкой на ст.151 ГК РФ указал на недоказанность истцом факта причинения действиями банка морального вреда.

Судами не учтено, что в силу ст.15 Закона о защите прав потребителей моральный вред, причинённый потребителю вследствие нарушения изготовителем (исполнителем, продавцом, уполномоченной организацией или уполномоченным индивидуальным предпринимателем, импортёром) прав потребителя, предусмотренных законами и правовыми актами Российской Федерации, регулирующими отношения в области защиты прав потребителей, подлежит компенсации причинителем вреда при наличии его вины. Размер компенсации морального вреда определяется судом и не зависит от размера возмещения имущественного вреда.

Таким образом, по смыслу Закона о защите прав потребителей, сам факт нарушения прав потребителя презюмирует обязанность ответчика компенсировать моральный вред и отказ в удовлетворении требования о компенсации морального вреда не допускается.

На основании изложенного Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила апелляционное определение и направила дело на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

Определение N 5-КГ14-124

III. Разрешение споров, связанных с жилищными отношениями

3. Правом на предъявление иска о признании прекращённым права пользования служебным жилым помещением бывшего члена семьи нанимателя служебного жилого помещения обладает только наниматель такого помещения.

Военный университет обратился в суд с иском к К.Н. о признании её утратившей право пользования жилым помещением, снятии с регистрационного учёта, выселении, компенсации судебных расходов.

Иск обоснован тем, что военнослужащему военного университета К.А. и членам его семьи (К.Н. и К.Д.) было выделено жилое помещение из служебного жилого фонда военного университета. Брак между К.А. и К.Н. расторгнут. Спорное жилое помещение было выделено для заселения военнослужащих постоянного, переменного состава военного университета на период обучения (службы). К.Н. не состоит с военным университетом в трудовых или военно-служебных отношениях, не является больше членом семьи военнослужащего (нанимателя жилого помещения), в связи с чем жилищные правоотношения с университетом должны быть прекращены и ответчик подлежит выселению из занимаемого помещения.

К.Н. обратилась к военному университету со встречным требованием о признании права пользования жилым помещением, ссылаясь на то, что в материалах гражданского дела отсутствуют документы, подтверждающие отнесение спорного жилого помещения к служебным. По её мнению, она была вселена в данное помещение на основании договора о предоставлении жилого помещения, в котором не содержится каких-либо указаний о том, что он заключён на период трудовых отношений и время службы, а значит он не является договором найма служебного жилого помещения. При расторжении брака между К.А. и К.Н. по их соглашению их ребёнок (дочь К.Д.) проживает совместно с матерью, поэтому выселение истца отдельно от дочери будет противоречить законным интересам ребёнка.

Решением районного суда первоначальный иск оставлен без удовлетворения, встречный иск удовлетворён. Определением суда апелляционной инстанции решение суда первой инстанции отменено, первоначальный иск удовлетворён, встречный иск оставлен без удовлетворения.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации, рассмотрев дело по кассационной жалобе К.Н., отменила определение суда апелляционной инстанции в части удовлетворения иска военного университета к К.Н. о признании утратившей право пользования жилым помещением, снятии с регистрационного учёта, выселении, компенсации судебных расходов и направила дело в этой части на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции по следующим основаниям.

Судом установлено, что К А., К.Н. и К.Д. занимают спорное жилое помещение на основании договора найма служебного помещения.

Принимая решение о выселении КН., суд апелляционной инстанции указал, что в соответствии с условиями указанного договора военный университет вправе досрочно его расторгнуть при изменении состава семьи пользователя жилого помещения в результате расторжения брака.

При этом судом не было учтено, что правоотношения, связанные с предоставлением, использованием служебных жилых помещений, а также выселением из них, урегулированы ст.92-109_1 ЖК РФ, и договоры между наймодателями и нанимателями служебных жилых помещений не могут противоречить положениям жилищного законодательства Российской Федерации.

Следовательно, в договоре найма служебного жилого помещения, заключённом между К.Н., К.А. и военным университетом, не может содержаться дополнительных оснований к его расторжению и для выселения нанимателей, помимо установленных Жилищным кодексом Российской Федерации.

Основанием для выселения К.Н. явился факт расторжения брака с К.А.

Как следует из ч.5 ст.100 ЖК РФ, к пользованию служебными жилыми помещениями применяются правила, предусмотренные чч.2-4 ст.31, ст.65, чч.3 и 4 ст.67 ЖК РФ.

В соответствии с ч.4 ст.31 ЖК РФ в случае прекращения семейных отношений с собственником жилого помещения право пользования данным жилым помещением за бывшим членом семьи собственника этого жилого помещения не сохраняется, если иное не установлено соглашением между собственником и бывшим членом его семьи.

Таким образом, анализируя норму, изложенную в ч.4 ст.31 ЖК РФ, применительно к служебным жилым помещениям, Судебная коллегия сделала вывод о том, что правом на предъявление иска о признании прекращённым права пользования служебным жилым помещением бывшего члена семьи нанимателя служебного жилого помещения обладает только наниматель такого помещения.

Наймодатель служебного жилого помещения таким правом не наделён.

Указанные выше обстоятельства не были учтены судом второй инстанции, что повлекло вынесение незаконного судебного акта.

Определение N 5-КГ14-66

IV. Разрешение споров, связанных с трудовыми отношениями